БАКАЛЬСКИЕ ТРАГЕДИИ

Еще в 20-е годы старые жители деревни Первуха, расположенной на полпути между Рудничным и Юрюзанью, рассказывали легенду об исчезнувшем руднике, на котором лежит заклятие покончившего с собой штейгера бакальского горного. Слышали эту легенду жители Руд­ничного и Катавки. Когда это произошло? Скорее всего между 1805 и 1820 годами, когда владелицей рудников и Катавского завода была старшая дочь И. Б. Мясникова Екатерина Ивановна Козицкая. В то время на Бакальских рудниках не было прак­тически никакой системы горных работ. П. В. Огарков отмечал в 1929 году: «У тогдашних работников горного дела не было решительно никакого представления о ха­рактере разрабатываемых рудных залежей и о методах исследования месторождения, но этот пробел в их тех­нологическом кругозоре не останавливал их внимание, да и вряд ли они его чувствовали, исследование месторожде­ния должно было казаться им... прихотью ввиду того изобилия руды, которое обеспечивало заводы на длин­ный ряд лет, и все недостатки, выражавшиеся в малой подготовленности такого большого дела, как разработка крупного рудного месторождения, обезвреживались лозу­нгом людей, не умеющих заглядывать в будущее и живу­щих только ближайшими целями настоящего: «На наш век хватит, а там хоть трава не расти». Этот лозунг подсказывал мысль — идти за рудой, сколько можно, а дальше видно будет. Вот такие, с позволения сказать, «системы разрабо­ток» применялись на Бакальских рудниках в первые деся­тилетия их работы. Владельцы на заводы, а тем более на рудники, не заглядывали. Ведение дел они: поручали до­веренным людям — приказчикам и горным надзирате­лям. Руководили горныкш работами горные надзиратели из числа крепостных людей, которые отличались от дру­гих рудокопов несколько большим достатком в жизни и известным знанием грамоты, и то далеко не все. О ме­сторождении они не имели никакого понятия. Непосред­ственных выходов руды на поверхность в районе хребта Шуйда было более чем достаточно. Подбиралось, на первый взгляд горного, подходящее место, а затем все просто: снимался тонкий слой почвы, яму копали в сплошной руде, пустую породу отвозили и сваливали рядом, здесь неподалеку вывозили и высева. После раз­работки яма, естественно, становилась глубже, через 8—10 лет работы достигала глубины до 30 метров. Такая яма с окаймляющими ее отвесными стенами, представ­ляла потенциальную опасность для рудокопов. На борту этой, с позволения сказать, выработки многочисленные кучи пустой породы и высевов, не дававшие производить дальнейшую разноску. Горный надзиратель принимал решение в таких случаях о новой разработке, благо руда была повсюду. Но такой, относительно благополучный, исход для крепостных рудокопов был не всегда. Есть документальные свидетельства в истории горно­заводского Урала, что владельцы заводов и рудников стали в начале XIX в. давать техническое образование детям крепостных, имея в виду получение дополнитель­ной прибыли в силу дешевизны труда крепостного специ­алиста. И такой образованный крепостной горняк появился на Катавских и Юрюзанских рудниках Бакаяа в начале XIX века. Он резко отличался по знанию дела, характеру поведения от приказчиков и горных надзира­телей Катавских и Успенских групп рудников Бакала. Он, по-видимому, протестовал против безграмотной, с точки зрения горного дела, эксплуатации и разработки место­рождений. И однажды за мнимое улучшение по личному распоряжению старшего приказчика Юрюзань-Ивановского заводоуправления был подвергнут телесному нака­занию, был выпорот розгами и в тот же день крепостной штейгер покончил жизнь самоубийством, но прежде на­ложил заклятие, будто бы воскликнув: «Да будет проклят этот «чертов рудник», пройдут столетия и хозяева завод­чики и одного пуда руды не возьмут в этих местах». Вскоре в глубокой «закопушке» произошла 1-я бакальская трагедия: повисшая над рудничной ямой подко­панная скала с грохотом сползла в яму, навечно похоро­нив под собой 40—50 рудокопов. Сотни тысяч пудов кварцитов стали надгробным памятником над братской могилой заживо погребенных людей. Старики-рудокопы в конце XIX века рассказывали П. В. Огаркову: «Пой­дешь на рудник, владельцами которого были свирепые хозяева, ходишь вокруг него и никак не можешь найти. Слышишь, что где-то под землей гремят тачки, лопаты и кайло, а рудника не видать». Если полностью исключить элементы суеверия, мистики и фантастики, то можно предположить, что как-то в 1805—1820 годах в южной части Шуйды был рудник, разрабатываемый старым, уже описанным способом, с отвесными бортами карьера, и произошло обрушение с массовой гибелью горняков-рудокопов. О «пропавшем» руднике в начале нынешнего века знали многие, и не случайно владельцы Катавских рудников в разгар 1-й мировой войны поручили горному инженеру Г. Г. Келлю провести геологические исследования от начала хребта Шуйда до его конца в Южном направлении. Отчет Г. Г. Келля без разрезов и графических материалов (они потеряны) хранится в геологическом отделе ОАО «Бакальское рудоуправление». Был ли вообще рудник? Или он был заброшен, пото­му что был выработан? Или был он настолько мал, что следы его затерялись? Где произошла 1-я бакальская трагедия? Возможно, ответы на эти вопросы любопыт­ные читатели и краеведы получат в XXI веке, когда потребность в бакальской железной руде станет насущ­ной потребностью металлургического комплекса Урала. 2-я бакальская трагедия произошла летом 1929 года. Это было время, когда после длительной консервации были возобновлены горные работы на Успенском и Тя­желом рудниках, а также на руднике Старый Бакал, до этого руда добывалась на рудниках «Бакальчик» и «Ва­гонная яма». В связи с этим резко возросла потребность во взрывчатых материалах. Основным ВВ тех лет была чрезвычайно опасная взрывчатка — динамит. Он начал широко применяться на Бакальских рудниках с конца XIX века, и к 1929 году в результате подрывов динамита пострадали и ушли из жизни многие десятки рудокопов. О 2-й бакальской трагедии мне рассказал в 1975 году старейший бакальский горняк Андрей Герасимович Ка­тин: «Для складирования и хранения динамита руковод­ство Бакальского рудоуправления выбрало в 1923 году глухое и безлюдное место, приблизительно в 3,5 километра от 44-го разъезда, тогда поселка Ельничного не существовало. Динамит на подводах доставляли на склад и там перегружали. Что произошло летом 1929 года? Никто достоверно не скажет. Все свидетели и участники перегрузки, охрана погибли. Всего около 10—14 человек. Взрыв был настолько силен, что были выбиты оконные стекла в домах Кордона, поселка руд­ника «Вагонная яма». Огромный накладной заряд под­нял в воздух вагонетку, и, пролетев порядочное расстоя­ние, она приземлилась в районе конторы Тяжелого рудника, и долго еще в окрестных лесах ягодники нахо­дили скрученные в «восьмерку» рельсы, металлические предметы, которые сохранились в адском огне бакальского динамита. 3-я бакальская, а точнее, общероссийская, трагедия произошла 22 октября 1974 года. В этот день на авто­трассе Челябинск—Уфа, в районе поселка Атлян, потер­пел страшную аварию автобус Челябинск—Катав-Ивановск. Автобус вышел из Челябинска около 19 часов вечера, при подъезде к Атляну в условиях недостаточной видимости автобус столкнулся с оставленным практичес­ки на проезжей части, не обозначенным никакими зна­ками ограждения трубовозом треста «Нефтепроводмон-таж». В результате столкновения трубы большого диаме­тра вошли через лобовое стекло в салон автобуса и травмировали многих пассажиров. Только погибших было 21 человек, в том числе четверо бакальцев и четверо саткинцев, было много раненых. Я хорошо знал всех без исключения погибших бакаль­цев: это отец и сын В. И. и В.В. Андроновы, завуч бакальской школы № 8 Мария Александровна Больша­кова, учитель школы № 8 Куликов Лукьян Фомич. Все они достойные люди и заслуживают доброй и вечной памяти. Водителем трубовоза был Холявко, он трудился в АТБ-4 СМУ-6. В ликвидации последствий автодорож­ной катастрофы принимали деятельное участие медики, сотрудники милиции, руководители и специалисты авто­хозяйств, дорожных служб, добровольцы рабочие. В свя­зи с этой трагедией мне рассказал муж погибшей М. А. Большаковой В. Н. Большаков вот такую историю. У погибших женщин, ехавших в автобусе, были золотые украшения, так вот, ничего не пропало, все возвращено семьям погибших. Если вспомнить землетрясение в Ар­мении в конце-80-х годов, там картина была иной. Конечно, были трагедии на Бакале и меньшего масш­таба, хотя как считать, разве не трагедия, когда в ходе Великой Отечественной войны погибло около 1000 бакальцев, а во время войны в Афганистане сложило голо­вы четверо юношей бакальцев, недавних выпускников бакальского среднего профессионального училища № 31, а голод 1921 года, голодомор 1933 года. Каждое горе индивидуально, но на мой взгляд, три описанных выше трагедии были особенными и запомнившимися потерями в исторической памяти бакальцев.